Вы когда-нибудь слышали, как звучит курай? Представьте себе раннее летнее утро: на траве еще лежит роса, а над рекой медленно стелется туман. На ветру слегка шумит прибрежная осока, а лодка, ритмично покачиваясь, разносит тихий шорох водной ряби. С противоположного берега доносится первое пение петухов. А за спиной, со стороны дома, на редкие всполохи ветра ржаво и еле слышно реагирует флюгер.
С минуты на минуту скрипнет дверь, на крыльцо выйдет бабушка, и выплеснет из тазика воду на землю, а потом громко позовет умываться перед завтраком.
– Айда, улым… – крикнет она и, не дожидаясь, вернется в дом.
На столе в тарелке под полотенцем теплые шаньги, в креманке – варенье из смородины. В кружке – молоко от соседской бабы Маши, которая держит коров.
– Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим* – произносит бабушка, и обводит лицо ладонями, а после кладет одну шаньгу мне и по одной себе с дедом.
Так звучит курай.
Курай – это продольная открытая флейта, которая традиционно изготавливалась из полого стебля одноименного растения. Нам он известен как реброплодник уральский. А в 2009 году кураем назвали ансамбль, который родился в Березовском при татаро-башкирском обществе.
– Название выбирали таким, чтобы не нужно было переводить с татарского на русский, – делится идейная вдохновительница коллектива Фрида Насртдинова.
В этом году у «Курая» юбилей – 15-й творческий сезон ансамбль звучит на культурной сцене Берёзовского. Именно так отсчитывают свою летопись в самодеятельном коллективе, не привязываясь к дате. Но история начинается задолго до.
– «Курай» – не вновь собранный коллектив. С момента образования татаро-башкирского общества в Березовском, в 1989 году, мы занимались самодеятельностью, – рассказывает Фрида Фаритовна. – Но было сложно найти баяниста. Пришел один, пропал. Пришел второй, пропал.
Ильнур Хамидуллин был четвертым, вспоминает она. Именно с его приходом, с выделением ему ставки, за коллективом, наконец, и закрепился официальный статус.
Ильнур – единственный в коллективе профессиональный музыкант. Он окончил консерваторию. Остальные пришли в коллектив по зову сердца.
– Я – бухгалтер, – рассказывает Фрида Фаритовна. – Раушания – медик, Ираида – ткачиха, Альфиюшка – тоже бухгалтер.
И с Альфией успели пообщаться. Она делится болью, что упустила тот момент, когда ее ребенок отошел от семейных традиций и полностью погрузился в современность – в 15 лет черный пуховик и мешковатые синие джинсы, в наушниках западная музыка. Мы же убеждаем ее, что такой силы народных традиций, которые несут в себе в татаро-башкирском обществе Березовского, не несет в себе никто. И все сходимся в одном: то, что заложено семьей с ранних лет, обязательно проявится во взрослой жизни.
Разговор о предстоящем отчетном концерте коллектива то и дело сходит на то, что нет могущественнее силы в мире, чем семья. И к тому, что татары и башкиры умеют беречь эту силу.
Вы слышали, как звучит курай? Представьте себе звук косы по траве: вшхх. И когда гуси поодаль топчут зелень и прикрякивают от удовольствия, пощипывая свежую траву. Неподалеку железная дорога, и поезд издалека издает протяжный гудок, и гуси, расправляя крылья, несутся на тебя стаей с нарастающим гомоном.
Вшхх, провожу косой по траве семилетний я и бросаю косу, чтобы встретить разбегающихся гусей. «Га-га-га» разносится по округе и белокрылые лапчатые, сперва окружая меня, всё-таки не нападают, а проносятся мимо в поисках спасения от страшного гудка.
– Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим… – звучит где-то глубоко в моей голове, и я радуюсь, что вчера соседскую Аньку гуси покусали, а меня не кусают никогда, потому что я их на покорм вывожу.
Я выхожу из загона, вернув всех гусей домой, а бабушка стоит на крыльце и поправляет свои черные волосы, которые выбиваются из-под изумрудного цвета с бордовой россыпью цветов платка.
– Чэй эчергэ, – зовет бабушка, завидев нас с дедом, возвращающихся с покоса и выпаса гусей.
В день нашей встречи с «Кураем» музыкантам привезли новые костюмы. Всего четыре – для девочек из молодого состава. Костюмы для коллектива – непозволительная роскошь. Костюмы Фрида Фаритовна долгие годы хранила у себя дома, чтобы точно быть уверенной, что с ними ничего не случится.
– В коридоре был шкаф-купе, – рассказывает она. – В одной половине была одежда семьи, в другой – костюмы.
Костюмы, заказанные в Уфе, обошлись более чем в 60 тысяч рублей. Их оплатил «Современник». Жизни без попечителей и поддержки коллективу не видать. Основную поддержку оказывает Фарит Набиуллин, директор «Березовского рудника».
Альфия, маленькая хрупкая женщина, не может нарадоваться красоте новых жилетов, несмотря на то, что они не для нее. Костюмы, приготовленные для юного состава «Курая», сидят на ней, как будто для нее и были сшиты. А небесный цвет платья возвращает мыслями к детству.
Вы слышали, как звучит курай?
Представьте себе зимний день в Берёзовском, когда ты за руку с бабушкой выходишь из дома на Шиловской и направляешься в гастроном № 5. Снег хрустит под ногами, и через каждую сотню метров бабушка останавливается, чтобы поздороваться с соседкой. Татарская речь льется рекой, и я то и дело спрашиваю бабушку: кто эти люди и почему вы все говорите на татарском языке?
Весь Советский, такое ощущение, заполнен татарами. И моя бабушка – одна из них. Я все жду, когда по-татарски заговорю я.
В 2021-м бабушка уйдет от ковида, а в 2025-м Нина Лавелина, руководитель городского культурно-досугового центра, как будто чувствуя мою тоску, пригласит меня пообщаться с «Кураем». Я окажусь сперва на интервью, а потом сам же напрошусь на репетицию.
– Ты язык то хоть знаешь? – спросят меня участники «Курая».
А я не знаю. Бабушка говорила со мной по-татарски только перед своим уходом.
Общаемся с «Кураем», конечно, на русском. Разговор то и дело сводится к тому, что сравнению с чем-то культура Берёзовского не подлежит, потому что очень развита традиция взаимопомощи. Каждый в городском сообществе готов прийти на выручку друг другу, кочующий коллектив «Курая» поддерживают то в «Современнике», то во Дворце молодежи.
Чаще всего артисты собираются для репетиций в помещении городской библиотеки. Сложно ли им репетировать в совершенно не предрасположенных для вокала условиях, а потом выходить на сцену? Сложно. Но коллектив справляется. В первую очередь потому, что собираются они не ради вокала.
Директор ГКДЦ Нина Лавелина рассказывает, что видит на концертах «Курая» молодую публику, которую невозможно заметить на концертах русских народных коллективов. Когда выступает «Курай» – приходят семьями.
За 15 лет творческой жизни коллектив разросся. Здесь всегда рады новым участникам, а все, кто когда-либо пел в «Курае», продолжают участвовать в жизни коллектива.
– У нас нет бывших участников, – говорит руководитель «Курая» Ильнур Хамидуллин.
Основной костяк коллектива – 12 человек. Сейчас ансамбль состоит из трех равноценных составов: фольклорно-вокальный, танцевальный и детский коллектив-спутник «Тамчы». На сцене дворца культуры 23 марта «Курай» выступит в полном составе. Впервые на большой сцене дебютирует танцевальная часть ансамбля.
Библиотека заполняется татарской речью. До важной даты остается всего несколько дней. Участники «Курая» говорят друг с другом исключительно на родном языке. То и дело поглядывают на меня. Фрида Фаритовна объясняет, что я «из газеты», и внимательно вглядывается, понял ли я, что она сказала. Глубоко-глубоко щемит в груди. Татарская речь возвращает в детство – вот бабушка вынимает из духовки буккены. Я слезаю с дедовых коленей и мчусь на упоительный запах пирогов.
Так звучит курай.
* Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.
