Каждый березовчанин ощущает на себе нехватку врачей и медицинского оборудования, сложности при записи на приём, особенности маршрутизации, заставляющие ехать за квалифицированной помощью за пределы нашего городского округа. На фоне острой нехватки медиков и консолидированных усилий руководства ЦГБ и городских властей их привлечь только за прошлый год ЦГБ покинули более двух десятков квалифицированных врачей. Сам по себе этот факт ни о чём не говорит, но может являться своеобразным маркером того, что в нашей больнице что-то не так. Желание разобраться в причинах происходящего привело нас к решению задать вопросы об уходе бывшим сотрудникам ЦГБ. Безусловно, какая-то часть из них покинула больницу по вполне объективным причинам. Но есть и те, для кого условия работы и атмосфера в коллективе оказались решающим фактором, чтобы без сожаления покинуть его навсегда. Предлагаем вашему вниманию отрывки из разговора с бывшим врачом ЦГБ, пожелавшей остаться неназванной:
– Было несколько причин для моего ухода. Это и оплата труда, и незаинтересованность главного врача в специалистах. Удержать, остановить, создать благоприятные условия для труда желания у него абсолютно никакого не было. Есть такая поговорка, что рабочую лошадь нужно кормить, тогда она будет курицей, приносящей золотые яйца. У него такой политики не было, он растерял очень много молодых, грамотных специалистов, а понабрал, так скажем, людей из Средней Азии. У них проблемы с русским языком, но амбиций очень много. Они были интересны главному врачу, потому что работают и не задают никаких вопросов. Их ошибки в работе исправлять приходилось нам – вплоть до перелечивания больных. Причём зарплату мы получали даже где-то меньше, чем они, а объем работы, соответственно, выполняли в два, в три раза больше.
– Мы предлагали варианты не брать их (специалистов из Средней Азии – прим. ред.), а распределять нагрузку между врачами. «Пирог» на зарплату выделяется всегда один и тот же, мы его просто можем перераспределить. Пусть эти две ставки, к примеру, поделят между собой врачи, которые реально работают и знают, что они делают, и получают соответствующую зарплату за выполняемую работу, но без вот этого лишнего груза, который будет тащить на дно. Но нас не слышали и не хотели слышать.
– Если возникали у нас какие-то вопросы к главному врачу, то вопросы почему-то решались с главным экономистом, начмедом, замом по оргметодработе, но никак не с главным врачом. Вопросы по приобретению какого-то оборудования, те же самые койки, столы, ремонт и зарплата обсуждались только с экономистом, главный врач в принципе в решении этих вопросов не принимал участия. Заместителю главврача по оргметод работе (которая много лет проработала в берёзовской ЦГБ, уволилась в конце 2019 года, – прим. ред.) тоже, наверное, надоело это тащить на себе. Если человека, который должен за всё отвечать, по факту нет на месте (а когда я работала, главврача на месте не было почти никогда), вопросы надо было решать ей. Если что-то надо было, почему-то шли все к ней. С одной стороны зам главврача, с другой начмед, с третьей – экономист, и главврач может ничего не решать!
– Уважения к медицинскому персоналу со стороны Кана не было. Даже на собраниях с участием заведующих отделениями, а это как минимум вторая ступень после него в управлении, ни к женщинам, ни к врачам старше него по возрасту уважения у него не было. Все собрания всегда начинались и заканчивались фразами о том, что мы ничего не делаем и работать не умеем.
– Текучесть кадров в ЦГБ была всегда, но при этом главном враче всё стало хуже, чем было при предыдущем. Николай Четвериков был открытым, при нём всегда были корпоративы – собирались абсолютно все, это хорошо организовывалось, мы всё время куда-то выезжали. На массовых городских праздниках главный врач всегда ходил с нами на карнавальном шествии. Как пришёл Кан, ЦГБ в таких шествиях, насколько я помню, не участвует. У него нет желания создавать коллектив как некий конгломерат – каждое отделение живёт само по себе. Заинтересованности в том, чтобы этот организм работал как целое, у него нет.
– Он не боролся за сохранение коечного фонда. Койки сократили при нём, причём сократили в гинекологии. У нас что, женского населения стало меньше? Именно из-за того, что меньше стало коек в неврологии и кардиологии, компьютерный томограф березовчанам не положен – ведь он должен работать на базе этих отделений. После сокращения коечного фонда резко увеличилась нагрузка на скорую помощь, но количество бригад так и осталось на прежнем уровне. Расширение СМП – это ответственность главного врача, он должен был дойти до министерства с этим вопросом, он должен доказывать, что нам это нужно, а не мы.
– Когда ремонтировали четырехэтажный корпус терапии, зданию было 40 лет, и это был второй капремонт за всё его существование. Нужно было менять окна, так как рамы очень старые, деревянные, рассохшиеся, все в трещинах. На четвертом этаже они были в очень плохом состоянии. Руководство больницы предложило вариант – полностью поменять окна только со стороны дороги, а со стороны больничного городка оставить, как есть. Но со стороны дороги по факту нет палат! Так и сделали, и в таком виде здание хотели сдать. Но за два дня до сдачи девочки-санитарки пошли мыть окна в палатах, и одно окно просто выпало. Благо, никто не пострадал. Тогда окна поменяли полностью. Видимо только благодаря тому, что такая ситуация вышла.
– Когда я ушла, мне ни разу не позвонили и не спросили, почему я уволилась. Может быть, можно было вернуться на тот момент. На моё место долго не могли найти замену. Главврач не заинтересован в своих сотрудниках, он не хочет ни помогать, ни разговаривать. Сейчас я бы могла рассмотреть вариант возвращения в берёзовскую ЦГБ, но только если там будет другой главный врач.
– Врач ушла на другую работу, не выходя из декрета. Несколько раз она хотела встретиться с Каном, но его всё время не было на месте, он не смог никакие вопросы ее порешать, чтобы врач остался здесь.
– В больнице всегда были проблемы с функциональной диагностикой, с УЗИ-специалистами – их всегда было мало. Молодой специалист, работающий в отделении, на собственные средства проучился на специалиста по УЗИ-диагностике, но его не взяли на дополнительную ставку. В конечном итоге он тоже уволился.
– Все, кто уходили, так или иначе уходили в частные клиники: условия работы намного лучше – всегда светлый, чистый, новый кабинет, новая аппаратура, а она в наше время имеет большое значение. В муниципальной медицине ни один врач не работает на одну ставку – это, как минимум, две ставки плюс совмещение, какие-то ночные дежурства.
– Большие требования и никакой поддержки со стороны администрации больницы – вот основные причины ухода из ЦГБ.
