Эту историю Алёна (имя изменено) решила рассказать, чтобы предупредить других жен, что такое может произойти с ними. Более того, она уже знает подобные случаи, когда родным бойца сообщали о его гибели не официальные источники, а неизвестные люди.
Называть свое имя Алена не хочет, потому что их дети, мама мужа пока не в курсе происходящего: березовчанка хочет услышать официальное подтверждение (или опровержение) тому, что услышала
Муж Алены Максим (имя изменено) принял решение заключить контракт с министерством обороны самостоятельно, жена понимала, зная его характер, что отговаривать бесполезно: «было проще благословить и с легким сердцем отпустить». Супруги вместе 14 лет, у них трое детей. Контракт был подписан в мае этого года, 2 июня Максим улетел. Далее со слов Алены:
– Последний раз он выходил на связь в ночь с 8 на 9 июня в 01:30. Сообщил, что уходит в наряд, попросил не звонить и не писать ему, обещал связаться со мной позже. Я долго держалась, и сама не звонила, но потом не выдержала: телефон недоступен. Многие меня успокаивают, что это в условиях СВО нормально, просят не переживать.
У меня и мужа две карточки, привязанные к одному счету. Начались проблемы с выплатами. Сначала долго ждала «путинской» единовременной выплаты, получила только в конце июля. Заходила в личный кабинет военнослужащего, там видны расчетные квитки. Почему-то оклад посчитали, а боевые – их просто нет. Я связывалась с руководством воинской части, чтобы узнать, почему нет боевых, если муж в зоне боевых действий, но внятного ответа не получила. За июль оклад мужу выдали.
12 августа мне позвонил незнакомый мужчина с неизвестного номера. Он назвал меня по имени, представился Сергеем и сказал, что звонит с печальной новостью – мой муж погиб 9 июня. Я испугалась, сказала, что он не туда попал, бросила трубку, но он перезвонил. Начал рассказывать подробности: якобы было прямое попадание в блиндаж, один человек контужен, остальные, включая моего мужа, погибли. Сказал, что свидетелем не был, но слышал это в радиоэфире. Еще поделился тем, что сам был в плену, был оттуда вызволен и после давал интервью, которое выложили на YouTube. Кинул мне ссылку и попросил посмотреть 46 минуту видео. Конечно, я посмотрела все интервью. На 46-й минуте он просит корреспондента связаться с родственниками двух погибших бойцов – и называет их позывные. Один из них – позывной моего мужа.
Сергей звонил несколько раз, последний раз в начале этой неделе. Сама я ему не звоню. Он ничего не просит, напротив, предлагает помощь и советует обращаться в военную прокуратуру, в воинскую часть, рекомендует обратиться к юристу. Он говорит, что знал моего мужа и ему хочется, чтобы я добилась правды, добилась положенных мне выплат за смерть мужа.
Кроме меня, он связался с родными еще одного его сослуживца из Перми. После этого мне звонила его мама, звала вместе с ней приехать в воинскую часть. Она ездила, но я не решилась.
Из доказательств Сергей, кроме ссылки на видео, прислал мне два документа: на одном номера жетонов военнослужащих и номера телефонов родственников, с кем следует связаться «в случае чего». Как у него оказалась эта бумага, он не говорит. Второй документ – его объяснительная командиру воинской части, где он рассказывает о гибели мужа и других бойцов, но это просто тетрадный листок без намека на официальное обращение.
У меня в голове смятение. Я в непонятном состоянии, не говорю маме мужа, детям. Первые дни после первого звонка Сергея я плакала, дети это видели, но сами же меня успокаивали: «Мама, это мошенник!». У меня ощущения потери нет, хотя иногда хочется плакать.
Я ходила в наш военкомат, объяснила ситуацию. Наш военкомат на основании моего рассказа отправил запрос в воинскую часть, но ответа пока не было. Военком сейчас в отпуске, жду 6 сентября, возможно, что-то станет ясно. В наш местный фонд «Защитники Отечества», на какие-то горячие линии я не обращалась.
Комментарий руководителя местного отделения фонда «Защитники Отечества» Светланы Акберовой:
– В наш фонд могут подойти родные военнослужащих в зоне СВО с любыми вопросами. Такие прецеденты, что родственникам звонили какие-то люди, уже были. Мы связываемся с военкоматом, пишем во все инстанции: прокуратура, воинская часть, расчетный центр. Точнее, пишут родные, а мы помогаем, оказываем содействие, подсказываем конкретные шаги, какие можно сделать. Почему денежные выплаты перестали приходить? Почему боец перестал выходить на связь? Мы на эти вопросы помогаем найти ответы, инициируем собственное расследование, поиск бойца, тем более что без уведомления из воинской части у военкомата нет основания разыскивать военнослужащего.
Сейчас нет термина «Без вести пропавший», мы говорим о «Временно отсутствующем» человеке. Понятно, что военные условия – непростые, и чтобы определить статус бойца, не случайно дается полгода. Ситуации бывают очень разные, поэтому подход к каждому – индивидуальный.
Время работы фонда, который расположен в третьем офисе на Загвозкина, 5: с 9:00 до 18:00 (перерыв 12:00-13:00), но лучше предварительно звонить: 8-908-902-25-66. Это мой номер.