ЛОВЛЯ СОЛНЦА
Когда уходит день, два рыбака
Закидывают леску в облака.
Они точны, движения их ловки,
Ведь ловля солнца требует сноровки...
А я смотрю, как тихо гаснет день,
Дрожит дорожка солнца на воде.
И остро проникает в серце жалость:
И к солнцу, если б вдруг оно поймалось,
И к миру, и к летящим летним дням,
И к нам...
В ПЕРЕХОДЕ
Что ты с лампой здесь ищешь, Господь,
В переходе на зимнее время?
Истончается вешняя плоть,
Цепенеет озимое семя...
Поднимается в небо вода,
Чтобы выпасть серебряным снегом.
Здесь уходят в себя без следа,
Чтоб в себе отыскать человека,
Словно свет, что нисходит с небес
Даже в зябкую раннюю темень.
Только им и спасаются здесь -
В переходе на зимнее время.
* * *
В себе цветком произрастая,
Все мнишь, что вглубь себя растешь,
Туда, где тьма в тебе немая,
Где ты не звук еще, а дрожь
Сквозного воздуха, который
Колышет тени у окна...
Где у древесных волглых створок
Таится в зернышках весна.
Где ты не речь еще, а слова
Пока не вызревшего ток,
Где света зримого земного
Цветку осталось на глоток.
К нему тянуться - глубже, глубже,
Но так - не падать, а лететь
Из темноты своей недужной,
Как мотыльки - на свет,
На смерть...
ГОРЧИТ
Горчит в гортани, словно я пила
Тягучий яд - цедила и глотала,
Смотрела нежно в злые зеркала
И, в каждой жизни с самого начала
Сроднившись с болью, думала, живу.
Жар от недуга слепо принимая
За страсть и страх, держаться на плаву,
Несломленная бедами, немая,
Лишь тем и наслаждаясь, что жива,
Когда и мед, как яд, горчит в гортани...
А я всего - то комкаю слова,
И некому сказать их,
И глотаю...
ПРЕЛОМЛЕНЬЕ
Мы лежим под землей,
Прорастая в деревья траву и цветы.
Мы теперь корневая система земли,
Кровеносная сеть.
Раз в году раскрывает над нами
Свои лепестки нежный лунный цветок,
И о грани стальной пирамиды
Преломляется свет от далекой звезды
И потом, превратившись в сияющий яркий поток,
Отправляется снова в небесную высь.
Мы лежим под землей,
И над нами проносится жизнь.
Нет, под ней мы, как прежде, летим!
Но однажды, единственной ночью в году,
Пробивается в разных местах
На поверхность волшебным цветком
Наша нежность и сила.
* * *
Уснув со словом ласковым во рту,
Уйдешь с ним в темноту и немоту,
В пути себя ничем не выдавая,
Чтоб донести сохранным до отца
В края, где ни начала, ни конца -
У вечности дорога кольцевая...
Пока дойдешь по путаному сну,
И ввысь взлетишь, и вниз пойдешь - ко дну,
Но выберешься к свету из колодца.
И словно сотни жизней проживешь
И все отдашь за маленькую ложь,
Что он тебя услышит, отзовется...
Но кто-то, впившись в мысли, затрясет:
Проснись, твой сон не сон, уже уход!
Но как тебе в нем хочется остаться! -
Ты в этот раз почти уже дошла,
И даль была печальна и светла,
И вновь ты не успела попрощаться...
ТЕМНАЯ ВОДА
Ты помнишь, там в глубокой зябкой осени
Свинцом пылает темная вода,
Но все еще стоят в реке нордосмии,
Как - будто не наступит никогда
Зима с ее протяжными метелями,
С ее пушисто - льдистою мукой...
Мне кажется, оттуда, как растение,
Плыву и не могу уплыть рекой.
Я там, едва пробившись к свету голосом,
По горло в неопознанной беде
Стою и разговариваю с космосом,
И кажется, что нет меня нигде.
И в то же время всюду, в бесконечности -
Я - облако, я - листья на ветру...
Как - будто что - то знаю я о вечности,
Как - будто никогда я не умру.
СТАРИК И МОРЕ
Старик не ловит рыбу,
Ловит море,
Но у него не просит ничего.
Взгляд старика не жаден и не горек,
Он смотрит вглубь морских бездонных вод.
Там рыбы не плывут, они летают,
Взмахни рукой - и убыстряют лёт
Их юркие серебряные стаи.
День изо дня вот так, из года в год
Старик идет на странный зов
И ловит
Большое море - мощь, и глубь, и синь.
На золотом улове или слове
Не пойман, да и некому просить
Какого - то немыслимого счастья...
И радостью негромкой жизнь полна:
Есть дом и лодка, простенькие снасти,
Стакан с устатку терпкого вина.
Так принимают жизнь свою, как данность,
В простом и малом видя смысл и свет.
И то, что пойман морем он, не странно,
А странность только в том,
Что моря нет.
* * *
Ей снится, что она вся в белом - белом,
Как дерево в осенней круговерти,
Дошедшее до края, до предела,
До снега ослепительного...
Смерти
Нет в этом сне,
Есть дерево и небо,
И крона в нем, похожая на корни,
И птицы, обрастающие снегом,
Из солнечных вернулись Калифорний.
Ей снится, что она должна родиться,
Лишь только снег прервет свое падение.
И в смерть она, как в небо,
белой птицей
летит,
Не понимая, что в рождении...
* * *
"Поехали по небу, мама"
Д. Новиков
Сказали мне - куда глаза глядят,
иди - иди, ну что ты, в самом деле,
Не вздумай поворачивать назад!
Иду, куда глаза не поглядели,
Закрыла их для верности, ага.
Иду себе, не глядя, мне виднее,
Куда захочет правая нога,
Туда пойдет и левая за нею.
Налево не пойду, там злой огонь,
А справа топь, я не пойду направо.
Туда ушел мой деревянный конь
И запропал в высоких сорных травах.
Я прямо не пойду, там сплошь туман,
Осталось - вверх, настойчиво, упрямо,
Закрыв глаза - в небесный океан.
Мы все там будем, все там будем,
Мама...
САД
Переведя, на другой
Берег реки, проведите,
За руку взяв, с собой,
В тайную эту обитель -
Полный секретами сад,
Скрытый от слуха и зренья.
Я закрываю глаза,
Я доверяюсь вам, тени -
Дикие духи земли.
Пусть я там яблоней стану
С именем Белый налив,
Штрифель, Пипин, Джонатан ли...
Буду стоять и ронять
Яблоки спелые в небо.
В ней и узнает меня
Кто- то поющий,
Кто нем был.
* * *
Однажды ты выйдешь зачем - то,
Не зная зачем и куда.
За пазухой млечное лето -
Ромашки, полынь, лебеда
И лепет воды родниковой,
Как шепот реки родовой,
Дыхание ветра степного -
Ты носишь повсюду с собой.
Подумаешь вдруг, что все это
Носить и светло, и легко!
И вспомнишь: ты вышла из лета,
Чтоб к чаю купить молоко,
В холодный, порывистый ветер
Со снегом, секущим лицо...
А мысли - о лете, о лете
С его золотистой пыльцой.
* * *
Окликнет кто - то, обернешься, нет
Здесь никого, то мог бы так - чуть слышно
Позвать тебя в осенней тишине.
Как - будто кто - то близкий был, но вышел,
Оставив за собой открытой дверь,
Как в детство, в незабудковое лето,
Где манным подмаренником в траве,
Опару облаков качает ветром...
Где через миг не лето, - снег и тишь,
В пальто, перелицованном с изнанки,
Вслед поезду ушедшему глядишь
На ветреном пустынном полустанке.
Ты в это вся - и провожать, и ждать:
Последний лист, и первый снег, и лето,
Не понимая слова "никогда",
Не свитого из нежности и света.
* * *
На старом окошке стекло, как слюда -
Не вдруг обращаешь внимание...
Из каждой потери выносишь всегда
Каке - то новое знание.
И носишь его, как с чужого плеча
Пальто неудобное тесное.
Слезинка бегущая внутрь, горяча,
И стеклышко зрения треснуло.
Но в нем отразился небесный лоскут
И ты, искажением сломана.
И травы упрямо из сердца растут -
Осот и крапива двудомная...
* * *
И мир, наверно, тоже из стекла,
Как летний день, подаренный на счастье,
Который уберечь я не смогла,
Как все, что удержать никто не властен.
И разлетелись сотни звонких брызг,
Как - будто дождь
Из мелких капель света.
И всю свою оставшуюся жизнь
Я сквозь него смотрю.
И каждым летом
Все пристальнее вглядываюсь в мир
Влюбленно - с настороженностью детской
Запоминая каждый летний миг,
Теряющий тихонько цвет
И резкость...
* * *
Обниматься с деревьями
Лучше, чем обнимать пустоту, -
Говоришь себе тихо,
Вернее молчишь,
За версту
Прозревая кого - то,
Кто мог бы тебя услышать.
Говоришь сам с собой
И уходишь в глухую даль,
Где тебя не только не слыхать никому,
Но еще не видать.
Не поняв еще толком,
Как же такое вышло,
Может боком, а может, всему поперек,
Остаешься один и себе преподносишь урок:
Обнимайся с деревьями,
Будь, как деревья, крепок.
И потом, когда выйдешь из леса
Немного другой,
И как - будто пружинит земля
Под твоей ногой,
Ты откуда - то знаешь,
Как обнимают небо.
ОБЪЯТИЯ
Я не помню маминых объятий,
Разве с ней мы не были близки...
Но ведь были сшитые мне платья,
После штопки толстые носки -
Теплые от рук ее горячих.
Что же память детская горька?
В прошлое, я с нежностью цыплячьей
Вновь тянусь, как дым, издалека,
Чтобы маму там, обняв теплее,
И просить прощенья, и прощать.
Словно ей объятия нужнее,
Словно и не дочь ей я, а мать.
* * *
Закрыв глаза, идет сквозь тьму
Усталый человек.
Наверно, кажется ему,
Что истощился свет.
А жизнь за ним встает стеной
И тихо шепчет вслед:
Открой глаза, наполнись мной,
И тьмы, увидишь, нет.
Как мир прекрасен, посмотри -
Как свет вокруг разлит.
К тончайшей музыке внутри
Прислушайся - звенит.
К ней стайки звездных мотыльков
Слетают с высоты...
А свет не где -то далеко,
Он всюду - там, где ты.
БУБЕНЧИК
У него голова, как бубенчик,
Беспрестанно в ней слышится звон
Полевых колокольчиков.
Голоса цветов
Переплетающихся с шепотом дождя.
Он так давно научился жить с этим,
Что не помнит,
когда это началось.
Может быть жизнь назад,
или две...
Самое интересное в этом -
Серебристые птицы внутри дождя,
Они и задают тон
Всей этой музыке в его голове.
Сведущие люди советуют
Выпустить на волю хотя бы птиц,
Но если четно,
Они ему не мешают.
Он отчаянно боится тишины
С тех пор, как упало и разбилось
Небо у него внутри.
* * *
О разных травяных и деревянных,
О светоносных, солнечных, медвяных
Селеньях, днях, мгновениях и странах
О темных ли, ночных, не видных глазу,
Ты мне и не рассказывал ни разу...
Как много втихомолку перепето -
С травой сухою, с птицами и ветром,
С речной водой, листвой в дубравах лета.
И с кем -то мне невидимым, огромным,
Нас обнимавшим вместе с тьмой и домом.
И с тем, что есть, что было, что пребудет.
Не молвствуя, как ты,
И он не судит
За то порой, в чем неугодна людям.
Здесь линия сюжетная в изломе,
А я осталась там, искать в соломе
Иглу, что в сердце вколется мне вскоре,
Слезой горючей выплачется горе.
Из всех, мне нерассказанных историй,
Событий не запомненных - осталась
Острей иглы к отцу немая жалость,
Прошившая любовь и благодарность.
* * *
Много лет прошло вдали, но помню
Я тепло шероховатых стен -
Так оно впиталось мне в ладони
Материнской нежности взамен...
Мой отец сарай неспешно строил,
Ладил доску крепкую к доске...
Все дышу я солнечной смолою
В невозвратном этом далеке.
Все тянусь еще к тем дням летящим -
Легким, бессловесным, золотым.
Прошлое осталось настоящим -
С ним мои ладони не пусты.
* * *
Рукав реки, впадающий в меня,
Пришит к пальто, на вырост в детстве сшитом
(Оно, как жизнь - с себя его не снять),
А над рекой - воспетый куст ракиты.
На отмели - ущербная луна,
Купается и кажется огромной.
Когда прихлынет, хлюпая, волна,
Я дотянусь и до нее дотронусь.
Сотрет вода рисунок на песке,
А я все там - до лунного отлива,
В том платьице, и с прутиком в руке,
В неведеньи, в забвеньи ли счастливом.
* * *
Какой строкой мне дотянуться до
Зовущей к звездам лесенки у хлева -
По ней, с любой немыслимой бедой
Я поднималась, жаловаться небу...
И становилась маленькой беда,
Как ей и полагается быть в детстве.
Звон соловьев, ликующих в садах,
И звезд безмолвных близкое соседство
Дарили неожиданный покой,
И миропонимание, и нежность.
И это примиряло, - и с собой,
И с чем - то несладимым, неизбежным...
* * *
... Там первый невесомый снегопад,
Как - будто мотыльки летят на землю -
В тепло манящий сумеречный ад,
Что их легко и радостно приемлет.
Там, в этом снегопаде, человек...
Где это "там", в каком краю? - не знаю.
Но через расстояния и снег,
Сквозь разветвленья длящегося сна я,
Перемогая даль и немоту,
Тянусь к нему согреть, утешить словом...
И кажется, что скоро дорасту
До знания, до зрения иного.
* * *
Солнце садится,
Но светит и греет еще...
Тени деревьев и наши,
Долговязые и длинноногие.
Мама смеется:
- Скоро до неба достанете,
Тянетесь вверх
Так стремительно.
Вот и меня обошли,
Или я стала
Вниз незаметно расти.
Солнце садится...
Это оно, может быть,
А не возраст,
Мои перекрасило волосы,
Я же ведь тоже, сейчас,
Вниз незаметно расту
Так, что потом
Стану и вовсе невидимой
Здесь никому.
Солнце садится...
КОСТЯНАЯ ПУГОВКА
Пуговица с папиной рубахи
Укатилась в подпол, в темноту,
Где гнездятся сумрачные страхи,
Что однажды тоже упаду
В пропасть этой темени немотной,
В обморок безвестной пустоты,
Где меня, как пуговицу, бог мой,
Не усмотришь в щелочку и ты.
Костяная пуговка дозрела,
Чтоб упав, истлеть в сырой земле,
Словно больше быть ей не хотелось
Каждый день в рубашечной петле.
Пришивала новую, а ныне
Вздрогнула от домысла душа:
Пуговка упала с горловины,
Чтоб отец вольготней мог дышать.
* * *
Сон летит туда, где ты не сон,
Где твой шаг пружинящий весом,
Снегом след еще не занесен,
И трава тобой не прорастет.
Где душе пока неведом стыд,
Свет земной туманом не размыт,
За грудиной камень не болит
У того, кто вслед за рыбьей стаей
В ночь плывет по речке золотой
В зыбке бессловесной и пустой.
И густеет времени настой.
И рекой в него перетекаю
Истемна - и плоть твоя, и кровь,
В путь за первой рифмою - "любовь",
Самой верной, как не суесловь,
От "агу" до песен - причитаний.
Засеваешь светом пустоту,
Облаков полуночных пастух
Все, тобой не сказанное вслух -
Для меня основа мирозданья.
* * *
Поводырь закрывает глаза,
И не видная миру слеза
Утекает в глухую изнанку.
Словно в землю уходит вода,
Где иссохла от снов лебеда -
Ей бы выйти на свет спозаранку.
Прорасти сквозь тебя, пронести
И тебя, словно семя в горсти.
Чтоб и ты, замедляя дыханье,
Выводила на свет лебеду,
Как слепого за руку ведут,
Как травой, прорастая стихами...
* * *
Мне голос ветра - мост куда -то за...
Я вся сейчас такая бирюза,
Как небо над раскинувшейся Волгой.
Но в этот цвет вливаюсь ненадолго,
Поскольку мысли ветра горячи -
Меня пронзают медные лучи.
Я тонкий вскрик стрелы, полынный стебель,
След на песке и росчерк птичий в небе,
Сухая придорожная трава,
Но больше пыль земная... Что слова?
Пространство между ними - свет и ветер,
И я, легко попавшая в их сети,
Как дерево без листьев, вскрик немой.
Словами путь торю к себе самой.
* * *
"Я был богом и боксером, а не поэтом."
Б. Рыжий.
... И вспомнят только то, что не допето
На птичьем ли, на божьем языке...
По рытвинам глухого Вторчермета,
Аллеей тополиной налегке,
Я и брожу, как ты бывало, прежде,
Гляжу в небес размытое окно.
Мне говорят: здесь места нет надежде
И жизни тоже - пусто и темно...
Но здесь мне свет и музыка без звука.
И я бы не узнала, кем ты был -
Боксером, хулиганом, чьим -то другом,
Какую в школе девочку любил,
Когда бы не стихи, когда б не мета -
В иную даль зовущая строка.
Ты мог бы называться не поэтом,
Со шрамом от слезы твоя щека
Сказала бы возможно больше речи,
Которую в себе не устеречь.
На что и возразить поэту нечем,
Когда он далеко заходит в речь.
СЧИТАЛКА
Какая это странная считалка:
Пускай уходит тот, кого не жалко,
Кого мы и не вспомним никогда.
Но забирает темная вода
Того, кто тут считался навсегда,
Кто был, как воздух.
Нужного, другого
Зовет к себе несказанное слово,
И он шагает в морок, в пустоту,
Поэму обрывая на лету -
Не тот уходит в сторону не ту...
Когда покинет третий нас, который
Еще не досчитал до цифры сорок,
Четвертый вдруг насвистывать начнет,
Чтоб не спросить: а завтра мой черед?..
И бросимся считать наоборот.
Но будет поздно, будет слишком поздно,
В нас кончились давно и свет и воздух,
Мы жили в шутку, думая всерьез...
Нас кто - то окунает в море слез:
Идите в боль, идите и дышите,
Забыв о том, что каждый -
небожитель.
ВНЕВРЕМЯ
Вневремя спит...
Щебечут птицы
И вылупляются птенцы.
Вневремя видит небылицы,
Что сны летят во все концы,
Как облака и птичьи стаи,
И одуванчиковый рой.
И ветер сны его листает,
Шурша картинками миров.
И многомачтовым корветом
Вдали проносится земля.
Там где - то мы не спим, где светом
Любви наполнив нас, продлят
На летний день, на снежный вечер,
На соловьиный вешний свист
Все наши встречи и не встречи.
И ты на этот свет ловись,
Пока вневремя спит...
А после
И мы с тобой проснемся в нем,
Пусть даже будем в жизни врозь мы,
А во вневремени - вдвоем...
ГОРОД МУЗЫКИ
Откуда бы и куда бы ты в городе этом не шел,
Тебе не спастись от музыки -
Она подстерегает повсюду.
Иногда кажется,
Что город соткан из нее
И узкие улочки, всегда выводят к свету
Заблудившийся ветер.
А как легко зацвести в нем
И упасть яблоком с дерева,
Уплыть сухим листком
По осенней реке.
Стоит только закрыть глаза,
Забывая о том,
Что любая мелодия
И, каждое счастливое мгновенье
В придуманном городе -
О тебе.
НОЧЕДНИ
Приходит ночь, ложится месяц на бок -
На волны неба - плыть куда-то, плыть...
А ты не спишь. Сейчас бы спелых яблок.
И пить.
Неважно что: чай, сок вишневый, кьянти.
И ничего по имени не звать,
Забыв, блуждая в сумраке объятий,
Слова..
Приходит ночь, и ты глядишь ей в очи
(Да! Очи, все же глуже, чем глаза),
Не зная даже, что без слов ей хочешь
Сказать.
Она глядит и пристальней, и резче,
Чем сотни дней, в которых смех и ложь.
И ты, из немоты своей до речи
Растешь...
НИКТО
Человек пророс травинкой
И любой ему никто,
Носит сердца половинку
Под неряшливым пальто.
Промахнулся жизнью - мимо
Всех и вся, не глух, не слеп,
Божьей милостью хранимый,
Сам себе и дом, и склеп.
Никого не обнимая,
В этом каменном дому
Не живет, не умирает
И не нужен никому.
ВОЛЧОК
Так, надо мной, весной, нависнет мир,
Привидевшись пугающе - огромным,
Что буду я казаться меж людьми
Дичком случайным, сирым и бездомным.
И мне, себя и мир, вдруг станет жаль,
Как - будто кем - то взяты мы на мушку.
Захочется к груди своей прижать
Давно уже забытые игрушки.
И где - то вне, на гибельном краю,
Уснуть, уткнувшись в раненое детство,
Где о волчонке сереньком поют,
А он себе все не находит места.
Одной мы крови, два немых дичка.
Волк не укусит, бог меня не выдаст.
Весна мне просто нынче велика,
Как в детстве платья, взятые на вырост.
СОЛЬ
Жизнь,
Немного счастья,
Как соль
На острие ножа.
Чтоб не забылся
Настоящий
Вкус...
МЕЛОЧИ
Собираю какие-то мелочи
Из увиденного
И коплю:
Цвет заката, росинку,
Веточку расцветающую...
На ключ
Запираю в шкатулке кодовой
Очень много из того,
Что бесценно из всех находок и
Бесполезно, и ничего
Здесь не стоит -
Мгновенье, искорка
От земного костра, пустяк...
... Или двое влюбленных, мысленно
Обнимаясь,
Гляди - взлетят.
Их запомню я тоже.
Надо ли,
Я не знаю еще, но мне
Душу счастье чужое радует,
Словно лучик
В кромешной тьме.
* * *
Всё, говорит, приснилось тебе, приснилось,
Не было жизни, жизнь еще вся впереди,
Вот посмотри, ты завтра в него влюбилась,
И вот, послезавтра, вырос цветок в груди.
Всё расцарапал, выпил все соки, силы,
Корни пустил и в небо, и в плоть, и в сон.
Ты тот цветок не холила, не растила,
Лишь поливала слезами его, и он
Вырос гигантским и выжил тебя из тела.
Скверна такая нужна ли тебе? Живи.
Всё говорит, приснилось, что ты хотела,
Неужто ты снова будешь просить любви...
* * *
Не высказать, не выплакать, не спеть,
Не сметь и листьев золото и медь
Топтать, шурша, и в муке бессловесной,
В слух обращаясь, трепетно ловить
Тепло осенних дней, пока не свит
Воздушный кокон зим, пока не тесно
В самом себе, в безвыходности сей...
Октябрь стоит в немыслимой красе,
И ты, ища в нем отклика и сходства,
Как-будто начинаешься с нуля,
И пусть слова неспетые болят,
И не с кем разделить свое сиротство...
* * *
Она рисовала бабочек - синий рой
И белые, желтые, красные в нём вкрапления -
Она рисовала музыку, и стеной
Вставала над ней мелодия - чьё-то пение.
И солнечных бликов стая летела ввысь,
И бабочки с ней сливаясь, творили радугу...
Она рисовала осень - срывался лист,
И падал, кружился, падал, и небо падало.
Она рисовала снег - и цвела зима,
И звуки шагов по снегу вели в забвение.
Она рисовала музыку и сама
Могла становиться ею в одно мгновение.
* * *
Как снег идти, весь день идти и ночью,
Найдя в себе пространство тишины,
Впадать в него рекою междустрочий,
Вернувшись с необъявленной войны
С самим собой...
Покинув междуречье
Несовместимых жизненных пространств,
Как снег идти,
Идти к себе навстречу -
Как в дом родной идут
Из дальних стран.
СИНИЧЬЕ
Душа испуганной синицей
Была готова упорхнуть,
Когда я первый день в больнице
Перемогала - как-нибудь...
А жизнь восторженно цеплялась
За вид заснеженный в окне,
Заката медленную алость,
След самолета в вышине.
Всё ей по нраву было, даже -
Больничный скудный рацион.
И лабиринт многоэтажный,
Как повторяющийся сон.
И чьи-то скомканные взгляды
С безликой схожестью в беде.
И этот, выпавший из ряда,
Непрекращающийся день...
И страх тоски потусторонней,
Как шаг по лезвию ножа.
И даже то, что в телефоне
Твой зыбкий голос не дрожал,
В разноголосице звенящей
Других, не ведающих, как
В душе, встревоженно неспящей,
Горчит неспетая строка...
ВОКЗАЛ
Здесь всё, как раньше -
Небо, рельсы, шпалы
И вдоль дороги строем тополя.
Но возле обветшалого вокзала
Травою заросла давно земля.
Куда-то вдаль умчались паровозы
Извивами заброшенных путей.
Но кажется,
Вернуться им не поздно
В мир повзрослевших сказок и детей...
Вот-вот, гляди, горячий поезд хлебный
За поворотом выкрикнет "ту-ту!"
И дымом перепачканное небо
Испуганно отпрянет в высоту.
ПОЕЗД
Как много в сутках километров,
Когда летит без остановок
Твой поезд, полный снов и ветра...
В нём каждый шаг к себе неловок.
Как быстро тихий полустанок
Уносит вдаль, во тьму разлуки.
Из колокольчиков-стаканов
Ночь пьет настоянные звуки.
И вглубь забытых интонаций,
Как в детство, падаешь монетой...
И светлячки летящих станций
Спешат вослед, срываясь с веток.
У ОКНА
С места на скамейке, у окошка,
Видно поле, небо, лес вдали,
Красную кирпичную дорожку
От крыльца...
Все из дому ушли.
Кто-то на работе, кто-то в школе,
И не помню, почему одна
Я в тот день осталась,
Маясь болью -
Так во мне болела тишина.
Так она неясного боялась,
Плача и печалясь ни о ком...
И пронзала сердце то ли жалость,
То ли нежность к миру за окном.
КОСИ КОСА
Коси коса, пока еще роса,
Пока в нас плачут маленькие беды.
Пока родных живые голоса
Зовут нас, несмышленышей, к обеду.
Коси коса, пока от листьев дым
В глазах моих осенних не слезится.
Пока еще мой папка молодым
На рыжем жеребце по полю мчится.
Коси коса, пока моя коса
Тугой камчой змеится меж лопаток.
Пока не серебрится в волосах
Безвременно упавший снег утраты.
Коси коса... пока косой другой
Мы на лету не скошены под корень.
Пока вдали, над красною горой,
душе - старинной песней кто-то вторит...
ПОВТОРЕНИЕ НЕПРОЙДЕННОГО
Из позднего трамвая, превозмогая дрожь,
Себя не узнавая, к себе выходишь в дождь,
В ноябрь, во тьму, по лужам,
Со смутою внутри -
Такой же, как снаружи...
За стеклами витрин
Слепые манекены бесстрастны, как всегда.
Печаль бежит по венам, как по стеклу вода -
В беде сиюминутной не видится пока,
Что эта тьма и смута до первого снежка.
Что музыка живая растет из разных нот,
Что в жизни не бывает падений и высот,
Что горьких чувств наука любой душе нужна,
Что музыка без звука, зовется тишина...
* * *
Уходить от реки, отдаляться,
Рвать, как путы, привязку к местам,
От которых нельзя оторваться.
Русло жизни меняя, листать
Вдохновенно страницы пустые
В книге, купленной в лавке за грош:
Вот мелькают столбы верстовые,
Вот ты в городе дальнем живешь,
Заполняя счастливо и долго
Смыслом жизнь, до скончания дней...
Только впавшая вглубь твою Волга
Где-то там и болит, в глубине.
СОБИРАТЬ СВЕТ
Мы по сути не солнцепоклонники,
А скорее фанаты луны.
Но когда отцветают подсолнухи,
Понимая, что дни сочтены
У короткого лета лета звенящего,
И печалиться времени нет,
Мыпо августу бродим, когда еще
Да и где этот солнечный свет
Собирать - волосами, ладонями,
В птичьи клетки, сачком, в фонари...
Но бесценнее свет и бездоннее,
Если он сохранится внутри.
* * *
Болит внутри и режется, как зубик,
И плачешь, ничего не понимая...
И хочешь знать: тебя здесь кто-то любит,
Поднимет, будет к сердцу прижимать,
Баюкать, говорить без остановки,
Чтоб всю твою печаль заговорить.
А ты, такой нескладный и неловкий,
Уцепишься за тоненькую нить,
За голос этот, будто бы за колос,
Чтоб к небу из нутрянки прорасти.
Взяв то еще, что в памяти не стерлось,
Хотя всего не вынесешь в горсти.
Хотя, еще камней вокруг полно тут,
Как раз настало время собирать -
Душе твоей достаточно работы,
И значит - не пришла еще пора...
ТИНЬ - ТИНЬ
На птичьей лестнице три песни -
Цывирк, тинь-тинь и фьюивить.
Одна другой звончей, чудесней,
Их можно позже долго длить.
Ведь так недолго детству длиться,
Где жизнь, как перышко, легка,
Пока твой дом, подобно птице,
Не улетает в облака.
Пока еще плывешь по речке,
И лодка будто колыбель.
Пока, любви к приемной речи
Не обнаружилось в тебе.
И ты мирок свой воспеваешь
На птичьем родственном - тинь-тинь...
И словно музыка живая,
Течет река, цветет полынь.
ПОГАДАЙ НА ОСЕННЕЙ ТРАВЕ
Погадай на осенней траве,
Не идет ли ко мне челове-
Челове-челове-человечек?
Так порой повторяешь слова,
Понимая - их шепчет трава.
Вот придет, а порадовать нечем...
Говори-говори-говори-
Горловые твои снегири
Оживают, чтоб вылететь в песню
Бессловесную, слов и не на...
Эта песня на счастье длинна.
К ней негаданно выйдет чудесный
Рыжий кот из осенней травы,
У него полон взгляд синевы,
Будто смотришь в апрельское небо.
А вдали, где вода - невода;
И деревья шагают туда,
Как в любовь,
Безвовратно и слепо.
СУМЕРКИ
Осенний день пошел на убыль,
Но зябкий ветер не утих...
Переболевшее "не любит"
Не так легко внутри нести
В предзимних сумерках промозглых,
Когда весь мир дождем залит,
Когда изжитое "всё поздно"
Вновь где-то слева засверлит.
Когда волна воспоминаний
Накроет вдруг, бросая в дрожь -
Как-будто бинт, присохший к ране
Почти зажившей, отдерёшь...
Чтоб возвратившись к боли прежней
Опять, бессонную печаль
И нескончаемую нежность
Не различать.
ЛИСТЬЯ ДВОРНИКА
Ничего, не грусти, не надо,
Палым листьям теряя счет,
Просто время настало падать
Листьям дворника. Чьим еще?
Эти листья его, конечно.
Собирает он их в стожки,
А потом в темноте кромешной,
Упаковывает в мешки.
И неясно, куда увозит.
Где он кутает в теплый дым
Стылый воздух, седую осень,
Где он прячет ее следы?
Не печалься, он листья любит
И не гонит их с глаз долой,
Просто нужно, чтоб двор был убран,
Вот и машет весь день метлой.
А ему бы упасть на листья
Да увидеть, сморгнув слезу,
Как же осенью небо близко,
То, в которое всех свезут...
* * *
Проститься не успеть,
Что может быть страшней?
Наверно - не простить...
И ты, учась прощанью -
С наукой отпускать -
Становишься сильней,
Сгорев почти дотла,
Дойдя до обнищанья
И в дружбе, и в любви...
Чтоб выболев, простить.
Иначе, что за прок
От этого ученья?
И над землею снег
Как в первый раз летит,
Не зная ни тоски, ни счастья,
Ни мучений...
СНЕГ ПОШЕЛ
"Ух ты! Снег пошел... какой..!" -
Дворник засмотрелся
И на все махнув рукой, сам себе сказал:
Этот первый снег смешной... он как вздох небесный,
Как подарок неземной, чистая слеза.
Я не трону, пусть он сам... тает, нет в нем силы.
Не осадки, - чудеса, вот он был и нет...
С замираньем, - Хорошо, Господи помилуй! -
Дворник шепчет: снег пошел.
Снег пошел, что свет...
БЕЛОГО ВСЕМ!
"Белого всем!" -
Было небом прописано.
Позднюю осень не лечат врачи.
Снег до утра книгу снов перелистывал,
Пробуя раны земли залечить.
Падал и падал,
Как ватой обкладывал.
Ржавчину листьев покрыл серебром...
Только калины упавшие ягоды,
Словно сквозь бинт
Проступившая кровь...
БЕЛЫЕ НОЧИ
У этого города голос охрипший,
Наверно, простывшее горло болит.
Молочные ночи даны ему свыше
За мертвенный холод от каменных плит.
За сырость и темень, за морось и снежность,
За бесов и кровью омытый топор...
И бродят по городу вера с надеждой,
А следом любовь, с незапамятных пор.
Идут, растворяя всех призраков тени,
В белесом тумане творя чудеса.
И кажется город навеки осенний,
Становится ближе других к небесам.
ТИМЬЯН
Степной горячий воздух горек,
Но только так, слегка-слегка...
Как много ветреных историй
Твоя горячая рука
Мне напоет зимой о лете,
Когда на краешке засну -
В краю кузнечиков, и ветер
Баюкать станет тишину...
И будет скрип телеги с сеном
Вплетаться в хор ночных сверчков.
И в деревянной зыбке древней
Я поплыву средь облаков.
И вскоре запылают маки
В далекой солнечной стране,
Где мама жарит баурсаки
В литом чугунном казане...
Еще мгновение, и схлынет
Видений сладостный дурман -
Пеку пирог слоеный сырный,
И пахнет степью - в нем тимьян.
СВИ-РИ-РИ
Как пули попадают в "молоко",
Так птицы свиристели тонут в мае...
Никто мне больше в сердце не стреляет,
От этого, быть может, в горле ком.
Летите свиристели в мой февраль,
Здесь ягоды - боярышник, рябина,
Шиповник есть, для горлышек - малина,
Ее совсем немного. Не пора ль
Вернуться вам,
Как раньше? Сви-ри-ри -
Я помню, как звенел морозный воздух,
И ничего не страшно, и не поздно,
И свет невыгораемый внутри.
ПТИЦА
Птица-ночь-трава-деревья, пустошь - лунный свет - затишье,
Степь, и снова птицы древней пенье - снится ль, в сон летит ли...
Ты куда летишь ночами, став самой себя сильнее?
Там ли птиц перекричали тоньше, тише и нежнее -
Не слова, а междометья, междустрочия и вздохи?
Там ли шрамов и отметин непосчитанные охи,
Ахи радостей несметных в реки слез твоих впадали,
Словно капли, незаметно... Где ты, с кем, какие дали
Снятся? Там ли гул, тамтамы, стук копыт и пыль дороги,
Маки, солнце, дом и мамы голос теплый и глубокий...
Но, проснувшись, скажешь, яви в снах намного больше будто,
Потому-то их оставив, возвращаешься под утро,
Но не можешь приземлиться - кружишь, мир не узнавая,
Им неузнанная птица, бесприютна, ночная...
КАРАМЕЛЬКА
Не угнаться за памятью, как она резво ведет
По своим закоулкам, секретикам, лазам и схронам.
Что там, в прошлом ищу я, быть может, на сладкое - мёд
И немного тепла, припадая к окошку в вагонном
Неуюте, пропахшем дорожной едой и бедой?
Почему-то всегда я в поездке, как-будто на ощупь,
Пробираюсь к себе за живою целебной водой,
Или мертвой, которая, впрочем, и легче и проще
Достается со дна. А живую найти все трудней.
Где-то там, в неистраченной жизни, неузнанный кто-то
Карамельку протянет с налипшей махоркою мне.
И шершавой рукою горючие слезы утрет он.
РЕКИ
Когда поют глухонемые,
То в небе реками плывут
Их песни с жестами сквозными,
Что сон деревьев наяву...
Какая музыка живая,
Какие внятные слова,
И как, по небу проплывая,
Поют красиво дерева...
ЗА ПОВОРОТОМ
Посмотри, вон там, за поворотом,
Где еще, мне кажется, вчера
Лето, на подсобные работы
Нанимало с раннего утра
Голенастых девочек смешливых -
Там сейчас подсолнухи в цвету...
Поезд проезжает торопливо
Станцию, где я еще расту,
Вслед машу не поезду, а будто,
Я себе самой в его окне.
Нынче нет стоянки и минутной,
Чтоб успеть сойти в прошедшем дне,
Где пока беспечна нежность мая,
И за день проходит целый век,
Где еще строкой ночной не маясь,
Я тянусь травинкою на свет...
Будто бы и не было в помине
Ни меня в той солнечной стране,
Ни страны, где песня душу вынет:
"Жизнь моя, иль ты приснилась мне?"
ЧАШКА
Как в форму облекли меня, застыла,
Оставшись неприкаянной такой,
Как будто я росла среди бутылок
И обрела там звонкий непокой.
И чашкой стала, в клеточку с цветочком,
Не чайник, да и ладно, что и взять
С меня, такой фарфоровой, непрочной -
Напьешься чаю, вот и благодать.
И звать никак, я чашка, да и только,
Такая с виду крепкая, а бьюсь...
Мешаешь ложкой чай - звеню без толку,
Ни музыки, ни строчки, ну и пусть.
Пусть так и быть, нечаянно уронишь
и не заметишь этой чепухи.
И чем бы я не стала, об одном лишь
Прошу - не наливай в меня стихи.
Рейтинг: 4 / 5
