В тот день мы побывали всего в нескольких признанных аварийными бараках по приглашению их жителей, но впечатлений хватит надолго. Именно про такие места и про такие условия говорят, что люди не живут, а существуют.
Кажется, что радоваться жизни в этих стенах просто невозможно. При том, что люди стараются всеми силами облагородить и украсить пространство: во дворике Ленинского поселка, 2, – цветущие растения, небольшой сад, на фасаде – мягкие игрушки. Но – не спасает, нет. Общее ощущение разрухи плюшевыми зайцами не скроешь. И люди с надеждой ловят взгляд журналистов: вдруг поможем.
Ленинский посёлок, 2
Смотреть на барак по адресу Ленинский посёлок, 2, страшно и снаружи, и внутри. Но чиновники, депутаты, местная управляющая компания об этом знают давно. В январе 2017 года двухэтажное здание было признано аварийным, а вот под программу расселения попасть не успело: жилья в муниципальном фонде нет, расселение планируется в 2024 году. Они опасаются, что до этого времени их ветхий домишко не доживет.
– Куда мы только не обращались: в администрацию, в «ЖКХ-Холдинг», к депутатам, в прокуратуру, документов собрано море. Две недели назад ходили к Писцову. Ответ: делайте своими силами, – говорит неофициальная старшая по дому Галина Ядрышникова.
Щель на улицу в квартире Елены Гладкой. За фундамент жители боятся больше всего: он держится на честном слове
Ленинский, 2 – это барак на восемь семей. Одна не выдержала и съехала еще три года назад.
– У нас в квартире щель такая, что видно улицу. Зимой как-то трубу прорывало, и вся вода текла в этот угол. Он больше всего и пострадал. Закрывали линолеумом, но это бесполезно. Дерево гнилое, ссохшееся, трухлявое. Мы с двумя детьми уехали на съемную квартиру: оба работаем, жить здесь больше не могли, это же безопасность наших жизней, – рассказывает Елена Двойнишникова. – Но бремя тяжелое: за съем платить 14 тысяч, за эту квартиру – семь.
Последние несколько недель Елена борется за то, чтобы ее квартиру отключили от всех систем жизнеобеспечения: газа, электричества, отопления. Счета приходят исправно: все-таки здесь прописаны четыре члена семьи. Двойнишникова оформила соцнайм после смерти матери, которой здесь дали квартиру, когда она работала на шахте.
Социальный найм – основная форма владения жильем, приватизированных всего три квартиры. В основном квартиры в бараках давали работникам рудника. Дом не просто старый – древний: местные жители говорят, что он был построен в 1924 году. То есть через пять лет отметит вековой юбилей. Если достоит.
Описывать барак можно долго, но лучше это видеть: неровные, покосившиеся пол и потолок, по которому обильной паутиной идут трещины, полуразвалившийся фундамент, запах сырости, если не гнили. Зимой ко всему добавляется холод: теплосети не справляются с обязанностями прогревать открытый всем ветрам барак. Идущие рядом с бараком трубы теплотрассы заботливо укрыты жильцами старыми коврами и фуфайками: грустный метод.
– Я сижу на кровати зимой, и меня сдувает. Кажется, ветер стены шатает, – это Нина Пастухова, которая живет здесь больше 40 лет. – Проводка очень старая: включаю люстру, и она не горит, а мигает. Обогреватели боюсь включать: всё же вышибет. На потолке у меня плитка, она не отпадает – приклеила ее намертво – но трещины идут прямо по ней.
Нина Александровна, как и Галина Александровна, которая живет здесь с 1970 года, – пенсионерки, снимать даже комнату им не по силам. Тем более что суммы за ЖКХ здесь приходят совсем не маленькие.
Воду жители проводили своими силами, в 90-х годах. Счетчики поставить невозможно: вода заходит в одну квартиру и далее распределяется в остальные. В трубах только холодная: чтобы помыться, надо греть кастрюли в несколько заходов. «Сколько мы денег оставили за все годы в бане на улице 8 марта», – вздыхает Галина Александровна. Вся сантехника в квартирах – тоже за свой счет.
Пейзаж вокруг тоже уныл: покосившиеся сараи, нескошенная трава (этот пункт есть в списке оказываемых дому услуг по содержанию жилья: жители потребовали этот список, когда им в мае этого года подняли плату), свалка через дорогу, трудный путь к подъездам. Жалуются местные и на канализацию: со временем уличная выгребная яма переполнилась. Жители собирают любые доски, чтобы устелить свой двор: когда идут дожди, грязь невозможная. По словам Ядрышниковой, депутат Николай Пестов недавно обещал привезти щебенки, отсыпать у подъездов. Её все еще ждут.
Туалет на Ленинском поселке, 7
– Мы ходим не по разу в год, стучимся во все двери. В «ЖКХ-Холдинг», нашу УК, приходим, нас уже знают: «О, опять второй дом пришел». В администрации смотрят на нас, как на прокаженных, – возмущается Елена Гладкая. – Как будто нам делать больше нечего, как администрации нервы портить. Мы как проклятые. От нас отмахиваются, как от надоевших мух.
– Нам часто тычут крышей: мол, у вас крыша новая. Я уже в сердцах сказала: «Да заберите вы ее назад! Снимите!», потому что сколько можно? Мы все до сих пор очень благодарны Павлову, он работал в комитете по управлению имуществом. Пообещал – и сделал: у нас текло все по стенам, просто бежало, такая была худая крыша, – дополняет Галина Александровна. – Это было больше 15 лет назад, я еще на хлебозаводе работала.
За капремонт жильцы не платят: признанным аварийными домам копить на ремонт незачем. Местные жители уверены: ремонтировать их дом – бесполезно, фундамент не восстановить, дом не поднять. Но продолжают ждать любого внимания, а внимания здесь требует, кажется, всё, на что падает взгляд.
Соглашаясь со всеми соседями, Галина Гулова озвучивает проблему, которая ее, маму троих детей, включая трехлетнюю Софью, беспокоит больше всего – крысы.
– Ребенок мне говорит: «Мама, я не пойду в туалет, она на меня кидается». Два дня назад муж с крысой боролся на кухне, так он швабру об нее сломал. Они как мутанты, их наши коты боятся. Буду обращаться к Уполномоченному по правам человека, больше я уже не знаю, куда бежать, – говорит Галина. – Еще года четыре назад с потолка упала огромная лепешка штукатурки. Мы только сделали перестановку, и на счастье как раз переставили детскую кроватку. Иначе боюсь даже подумать, что было бы. Спать ночью страшно: всё трещит.
Летом Гуловы сбегают из дома при любой возможности: долго гуляют, ходят в гости. Супруги купили две комнаты в этом бараке больше 15 лет назад, когда он еще выглядел прилично.
Трубы теплотрассы утепляют, как могут
Всего в Ленинском поселке осталось пять бараков. По словам местных жителей, снесенные бараки выглядели куда лучше, но их почему-то снесли первыми. Впрочем, в такое ужасное состояние барак пришел года 3-4 назад.
Беспокоят местных и шумы по ночам: совсем рядом – промзона, поток и рев машин не кончаются.
Ленинский посёлок, 7
Человека с другим настроением мы возле барака встретили лишь однажды, и это случилось у дома № 7. Он выглядит немного лучше, чем предыдущий, но крыша тоже перекошена, а фундамент с одной стороны совсем ушел под землю, хотя с другой кажется еще добротным. Холодная вода здесь тоже проведена силами живущих, а вот канализации нет – удобства на улице.
Ольга Сидорова только из магазина: купила краску, собирается делать ремонт своими силами, пусть даже косметический
– Хожу в баню, в огороде летний душ сделали. Выживаем. Поселок-то зеленый, мне здесь нравится. Вот видите – с краской домой иду: хочу дома все подкрасить, а потом с соседом и в подъезде ремонт сделаем. Жить-то надо. А иначе как? Давайте тогда в г… жить? Нет, я так не хочу, – говорит Ольга Сидорова. – Но соседи у нас, конечно, кому только не писали и куда только не обращались.
Коммуналка здесь тоже выходит немаленькая: Ольга Аркадьевна льготник, а в месяц платит 5 тысяч рублей. За квартиру в 57 «квадратов».
Ленинский посёлок, 4
Ленинский поселок, 4. Из удобств – только холодная вода. Канализации в бараке нет
– Фотографируете? Давайте, давайте. Вот, щели между срубами заделали свежими досками, как заплатками, а на входной двери еще одну заплатку приклеили – подлатали, – Нина Леонтьева, живущая здесь с 1984 года, разговаривает с нами из своей квартиры на втором этаже. – Что это за жизнь такая? Каторга. А ведь столько лет на шахте проработала.
Улица Чкалова, 1
Планируемая дата окончания переселения многоквартирного дома по ул. Чкалова, 1 – сентябрь 2025 года.
Так указано в официальном письме, датируемом 10 апреля этого года, за подписью заместителя главы города Антона Еловикова.
Межведомственная комиссия признала дом аварийным в феврале 2018 года. Местные, как и в Ленинском, говорят за это спасибо Брозовскому.
Жители уверены, что барак был построен в 1946 году (в официальных документах дата другая, более поздняя). Здесь располагались в разные годы туберкулезный диспансер, поликлиника, общежитие. Сегодня в бараке проживает 17 семей.
Дома у Снятковых чисто, уютно, опрятно. Хозяйка Татьяна не жалуется, но о проблемах дома говорит. Отопление заходит в барак через ее квартиру и постепенно распределяется по всему дому. Поэтому в отдаленной комнате у нее прогревается всего одна секция батареи, а что достается остальным, можно только догадываться.
– У соседей на первом этаже вся верхняя одежда в плесени. Плесенью пахнет ужасно, дом не успевает просыхать в редкие жаркие и сухие дни. Если идут дожди, обогреватели мы не выключаем. Крысы и мыши очень любят наш дом. А коммуналка приличная – у меня выходит шесть тысяч.
Барак хоть и не разваливается на глазах, как в Ленинском, но жителям здесь не легче: туалет – на улице и воды в доме – никакой. Не жизнь, а сказка: идешь направо – на колонку, идешь налево – в туалет. В любую погоду, в любое время суток. В доме не знают, как это – постирать в современной стиральной машине.
Крысы идут сюда с ближайшей помойки. Санэпидстанция приезжала, обрабатывала участок хлоркой, но животные не исчезли.
Открыть кран можно. Только из него ничего не потечет: на Чкалова, 1 водоснабжения никакого, воду жители набирают из колонки
В комнате у Марины Лаврушиной они грызут все, плинтусы и стены. Дырки она заделывает сама, как может.
– У детей двухэтажная кроватка, один спит на первом этаже, а я спать боюсь: вдруг крыса до него доберется? Сижу и охраняю. Второй ребенок у меня инвалид, порок сердца, ему вообще волноваться нельзя, а представляете стресс, когда видишь перед собой крысу? – спрашивает у нас молодая женщина.
Она живет здесь с мужем и детьми: супругу комната досталась от дедушки. Заходишь в нее – и сразу раковина, кран. Но нет, никакой воды и здесь: это просто муляж, вода носится так же из колонки, расположенной в 150 метрах от дома, и греется на электрической плите: газа тоже нет.
Ольга Юрцева (слева) в бараке не живет, но на Чкалова, 1 остается ее сын. Пенсионерка признается: стучалась во все двери, куда обращаться еще, уже и не знает
На Чкалова, 1 живут в основном инвалиды и пенсионеры. Снятковы воспитывают сына Антона, у него ДЦП и инвалидная коляска. Когда мальчик только родился, ему требовались дорогие операции, поэтому супруги Павел и Татьяна, не задумываясь, продали свой дом и переехали в барак к маме: временно, как считали все. Но «временно» затянулось. Антону 25 лет, и он с 18 стоит в очереди на жилье.
Туалет на Чкалова, 1
Конечно, когда в доме живут инвалиды, дети, пенсионеры, постоянно на улицу им не набегаться: ходят в ведра, затем выливают их в дыру под стареньким покосившимся туалетом, который стоит метрах в пятнадцати от дома. Отсюда – стойкий запах испражнений по всему подъезду, постоянная грязь у туалета: весной и зимой все течет, зимой замерзает.
О туалете Ольга Юрцева и Людмила Мягкова говорят даже больше, чем о самом бараке.
– На нас жалуются жители соседних домов (рядом стоят многоквартирные дома ул. Мамина-Сибиряка, 3 и Маяковского, 4, – прим. ред.), мол, от вас антисанитария, а мы в чем виноваты? У нас одежда вся пропиталась, в туалет зайти невозможно, – восклицает Людмила Мягкова. – Сделайте нам туалет, мы же тоже люди!
Эту «туалетную» тему Ольга Юрцева не раз поднимала. Писала в Роспотребнадзор, Санэпидстанцию, президенту Путину. В управляющей компании «ЖКХ-Холдинг» развернули: нужен протокол собрания жильцов, со всеми подписями. Собрание было проведено, протокол составлен, в УК передан. Ответа Ольга Алексеевна ждет много недель.
В эту щель лезут крысы, прогрызая плинтус на первом этаже
Остальные проблемы на Чкалова, 1, уже словно и не проблемы. Заколоченный пожарный выход на втором этаже (предусмотрели, чтобы никто не выпал, а как спасаться в случае пожара – непонятно); часто пахнет жженой проводкой (Татьяне Снятковой, например, электрики посоветовали поменьше пользоваться электроприборами); совсем нет освещения – ни у дома, ни во дворе, в темноте жители барака освещают себе путь к туалету экранами телефонов.